Раздумья педагога о рае детского житья  07.11.2019 23:32

    В начале непростого   разговора об учительской миссии и своих размышлений на эту архиважную тему признаюсь: есть у меня маяки, на которые я на своём жизненном пути держу ориентир. Наших великих заботников о судьбах Отечества безмерно волновал вопрос воспитания личности и детства как высшей государственной ценности. Лев Толстой: «Идеал наш сзади, а не впереди» [1]. Ф.М. Достоевский: «Мы не должны превозноситься над детьми, мы их хуже. И если мы их учим чему-нибудь, чтоб сделать их лучше, то и они нас делают лучше нашим соприкосновением с ними" [2]. А.П. Чехов: "Дети святы и чисты..." [3]. Разделяю позицию этих писателей полностью. Развивая идею о спасительной силе детства, многие художники слова  не раз отмечали, что "детство — та единственная сила, с которой Россия может связать свои надежды на будущее" [4]. И если это так, то как же велика ответственность взрослого человека, воспитателя, родителя, педагога, который находится в это время рядом с ребёнком. Профессия наша учительская такова, что всегда испытываешь тревогу за то, какими они вырастут, получат ли они от нас, учителей, ту заботу, тепло, любовь, внимание, которые наполнят их силой  и уверенностью во взрослой жизни. Вырастут ли они людьми высокой чести, благородства, порядочности, будут ли они наделены глубоким чувством ответственности, станут ли неукоснительно выполнять свой служебный и человеческий долг? Размышляя над тем, что спасительно для ребёнка в детстве, вспоминаю эту замечательную пору жизни... На память приходят тепло и свет родительского дома,  школьный двор с высокими тополями, любительский театр и  самые верные друзья —  книги.   "Из рая детского житья"   шлют и шлют, по словам М. Цветаевой, нам свой привет "неизменившие друзья в потёртом красном переплёте...". Радуют и утешают,   воспитывают и оценивают,  формируют. Держу в руках одну из тех, которые  сформировали когда-то, в студенческие годы, моё учительское мировоззрение. Из старой, пожелтевшей книги, найденной, когда было уже перечитано всё, что было в нашем доме, в  дальнем углу книжного шкафа, из далёкого далека, из 30-х годов XIX века, из исторической реальности «глухой поры» нашего Отечества, поднимаются передо мной и  встают в полный рост, как на победном параде, лесковские персонажи, воспитатели, учителя «такого ума, сердца, честности, что лучших, кажется, и искать незачем» [5]. Не эти ли персонажи  воспитывали своим личным примером столетиями в лучших учителях нашего Отечества дух праведничества и самопожертвовования,   бессребреничества и высшего благородства.   Вот один из них, корпусный доктор Зеленский, он  отбирал пять-шесть самых способных выпускников, объявлял их больными, помещал в лазарет. Здесь он тайком "подшпиговывал", по словам Лескова,  кадетов  чтением книг и беседами.  Зеленский говорил, что "в жизнь надо внесть с собою как можно более добрых чувств , способных порождать добрые настроения, из которых, в свою очередь, непременно должно вытечь доброе же поведение."[6] И помышлял, видимо, что немалое значение  в воспитании этих добрых чувств имеют  книги. Вот она, разгадка всего! И вот ещё — услышьте!  Походы в театр в этом отнюдь не гуманитарном учебном заведении были для кадетов премией! Да! Да! Именно здесь, в Санкт-Петербургском кадетском корпусе  в 1740—1750-е годах существовали музей, огромная библиотека, Общество любителей российской словесности  и один из первых русских любительских театров. Да, именно здесь, в кадетских погонах, начинали свой жизненный путь известные ученые и писатели, композиторы и художники, доблестные полководцы и адмиралы, защитники нашего Отечества.  Может быть потому   спустя годы кадетские корпуса России Екатерина Великая назовёт "рассадниками" и "надежными поставщиками великих людей России"? Один из современных преподавателей-словесников недавно отметил, что, на первый взгляд, учитель литературы в учебном заведении технического профиля — "существо чуждое". Да, бывают такие моменты непонимания,  и у нас   в  колледже, где я служу в настоящее время,   иногда коллеги намекают на то, что набор практических навыков, освоение специальности, профессии гораздо важнее, чем все  уроки  учителей-словесников, вместе взятые... Скажу честно, я считаю таких людей не просто своими личными недругами, но врагами Отечества. Сильно? А как иначе? В какое время живём!.. Слава Богу, таких единицы. А тут ещё современные веяния, западная инноватика... Многие словесники, уверена, горько вздохнут сейчас, услышав это "холодное, бездушное"  —  "методика"... "Костыли для новоначальных" — так однажды охарактеризует в годы моей счастливой поры студенчества методику урока  один из моих незабвенных наставников-преподавателей Волгоградского педагогического. Запомнится. Заставит порой саркастически улыбнуться. Слышу порой после своих уроков: "Что это было? Театр одного актёра! Где рефлексия?" Да, мы идём на уроки душеведения, зная, что каждый урок (литературу в нашем колледже обучающиеся изучают только один год) по "Войне и миру" Л.Н. Толстого, по "Преступлению и наказанию" Ф.М. Достоевского может стать последним в жизни наших студентов. Дальше: профессиональные модули, междисциплинарные курсы, практика, дипломы...  И я  твёрдо убеждена в том, что годы детства, по словам Сухомлинского, — это прежде всего воспитание сердца и души.  "А душа, уж это точно, ежели обожжена, / справедливей, милосерднее и праведней она".  Так сказал Поэт. И я ему верю.  Не только великие романы, одни лишь маленькие рассказы великого Шолохова ("Чужая кровь", "Родинка") — неиссякаемый источник примеров очеловечивания человека, великой любви к ближнему и всепрощения - могут восстановить все разорванные человеческие связи, все утерянные нравственные и моральные законы, все  забытые традиции народа, остановить ту страшную гражданскую войну, которая... Продолжите мысль сами... И вот перемена. Кабинет ещё пуст. Сейчас он наполнится моими ершистыми палец-в-рот-не-клади-студентами-первокурсниками. И безо всякой инноватики, без объявления или определения студентами темы и целей урока я у них спрошу: "Друзья мои, сейчас  на перемене я задумалась над тем,  почему Анатоль Курагин умирает сразу после Бородинского сражения в полевом лазарете (как защитник Отечества, что немаловажно напомнить ребятам), после  всё прощающего, последнего рукопожатия между ним и  Болконским, а князь Андрей, получивший также смертельную рану, только через несколько недель после ранения в Ярославле, в доме Ростовых?".  И мы будем весь урок размышлять и думать об этом, в сомнениях и муках рождая ответ на самый главный вопрос, нет, не урока, а их настоящей сегодняшней жизни! Ведь размышляя над судьбой и поступками толстовского персонажа, наши подростки возрастают  до  осмысления своих поступков, взаимоотношений с окружающими людьми и своей жизни. Радует, что студенты возвращаются к нашим урокам. Вот  открывается дверь. На пороге  — старшекурсники или даже, если очень повезёт, любимый выпускник. Прибежали на "реанимационное мероприятие".  Не робкое "здравствуйте", а уверенное: "На урок пустите...?" Знают — не откажу. Внимательный придирчивый взгляд: всё ли на месте?.. так же ли? Вот полка книг, тех самых, ставших любимыми... Вот Пушкин-лицеист, уютно расположившийся возле старого подсвечника с высокими свечами... Вот портрет Ф. Искандера, который  сам когда-то принёс, как  победный стяг, в кабинет литературы, впервые прочитав его "Звёзды и люди". Вот С. Есенин, которого он, примчавшись победителем с урока химии, нечаянно столкнул с  импровизированного  пьедестала. Вот Дон Кихот, у которого кто-то  потихоньку стащил шпагу, и она потерялась в суматохе в одном из  коридоров колледжа... Потерялась ли?.. Или незримо осталась с ним, сегодняшним, навсегда? Заходите, заходите, мои дорогие, занимайте места, потому что сейчас налетит по звонку ватага шумных разбойников-первокурсников и превратится с помощью обыкновенных ученических парт  и той атмосферы урока, которая одухотворена вечно живым  Словом великой русской литературы, в  стройный легион воинов-мыслителей,   и закалённый в боях   за детские души трибун поведёт вас всех, и кавалерию-галёрку, и лёгкую, и тяжёлую пехоту в сражение за... Душа, она тоже требует пищи. И когда не получает её — истончается, а порой и, не приведи Господь, умирает. Да,  бывает и театр одного актера. А как иначе сложить полное впечатление о художественном произведении, на которое отведено в нынешней программе по литературе всего лишь две-три пары?  Некоторое время назад я побывала на открытом уроке в одной из школ города... Блестящее методическое сопровождение, постоянная смена  форм, приёмов,  методов ведения  урока, и вот уже последний этап — рефлексия...  Такое впечатление, что цель урока литературы —  проделать определённое количество не очень интересной работы в конкретную единицу времени, повысить, так сказать, объём выполненных на уроке заданий, т.е. работоспособность. И даже электронные часы на экране тикают, отсчитывая положенное на каждое задание время. Заканчивается урок, уходят школьники, начинается "шквал аплодисментов" опытному педагогу-литератору. А расходимся с другим в душе: дети  трудились весь урок, развивали умения, навыки:  составляли кластеры и синквейны, позволяющие, казалось бы, сделать наглядными те мыслительные процессы, которые происходят в их головах  при погружении в ту или иную тему или проблему русской литературы, в материал урока.  Все присутствующие понимаем: результат, о котором  промолчали, обсуждая методику занятия, стараясь не огорчить педагога, потратившего столько времени на подготовку урока, был не таким, как хотелось всем. Ничего не унесли в жизнь ребята после такого труда, равнодушно, "по-рабочему", задержась на 40 минут, прошли мимо судьбы писателя, его героев. А сколько было потрачено   на огромную, в 10 листов, технологическую карту драгоценного времени, которое уже в жизни учителя и учеников никогда не повторится! А ведь нет ничего важнее его, ибо, как сказал кто-то очень мудрый, это цена, за которую приобретается вечность. Да, иногда мы  живём  требованиями нынешнего времени, мгновениями современной жизни, но всегда надо помнить, что они полноценны только тогда, когда приобщены, по словам Н.А. Бердяева, к вечности. А рефлексия, хочу напомнить  проверяющим, бывает ещё и внутренней. Задумываюсь всё чаще: откуда у современных методистов такой формализм, непонимание сути урока литературы, и, вообще, смысла работы с детьми через Слово? Во «Втором соборном послании…» святой апостол Иоанн Богослов скажет: «Многое имею писать вам, но не хочу на бумаге чернилами, а надеюсь придти к вам и говорить устами к устам, чтобы радость ваша была полна» (2 Ин. 1:12). Я не случайно назвала  педагога,  давшего тот открытый урок литератором, а не словесником. "Литера" — устаревшее название буквы, которая   сама по себе мертва. Оживотворить её может только  дух человеческий. То есть, то самое Слово, через которое, по меткому выражению отца Василия Серебренникова,  "можно получить благодать и исцеление» [7]. Тут-то и вспомнятся слова святого Иоанна Златоуста: "Он дал нам способность быть служителями <…> не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит" (2 Кор. 3:6).  Слово учителя, высказывания ребят,  размышления писателя и  его героев, театральное действие на уроке, звучащая музыка, ожившая живопись, детские переживания, —  всё важно и душеспасительно, всё остаётся с подростками, всё формирует личность. Дарить это детям, формировать саму атмосферу трепетного  отношения к прошлому, культуре, искусству,  имени, литературе...  Дать им возможность прикоснуться к настоящему, одухотворенному труду, красоте, к книге — вот чему служат настоящие уроки словесности. Как  удивительно  точно о таком прикосновении  к Красоте,  как о  неизъяснимом блаженстве,  написал Ю. Лощиц:     

У тонкого сна на краю,
  покорного рвущему мигу,
  я рай увидал,
  а в раю —
  настольную лампу и книгу.
  Да, книгу в блаженном окне,
  под теплою лампой настольной...
  И труд золотой, добровольный,
  настоянный на тишине.
  Растроганно, не спеша
  там книгу впивает душа.

И как горько   осознавать,  что многие современные подростки, по той или иной причине, а иногда и по нашей вине,  не знают этого "рая", этого "добровольного труда", равнодушны к нему. Над  всеми этими  проблемами и вопросами  я задумываюсь каждый раз,  готовясь  со  своими коллегами и студентами к очередной декаде преподавателей русского языка и литературы. Вспоминаются последние две декады и  "труд, золотой, добровольный"  педагогов, мастеров,  сотрудников библиотеки, студентов колледжа. Всех, кто "учил, светил, шил, танцевал, декламировал, репетировал и режиссировал". Вспоминаются реже и те, кто иногда, не понимая высокой цели нашего труда, огорчал нас мелочными придирками, фырканьем, неосознанным желанием насолить,  потому что  — куда ж без них, благодетелей,  и   какие же победы без преодоления трудностей! А самое главное, результат нашего труда — это ли не повод для встряски нравственности квакиных? Вспоминается театральная постановка первокурсников "Семейные ценности в романе Л.Н. Толстого "Война и мир", студенческий спектакль "Из тьмы он вывел женщину на свет" по творчеству И.С. Тургенева. Думаю, что помнят эти райские дни и педагоги, и старшекурсники, и выпускники, которые подготовили  чудесные, по словам зрителей, действа. В этом году   в Сургутском политехническом колледже  декада  русского языка и литературы прошла под лозунгом "О доблестях, о подвигах, о славе...". Центральным   мероприятием декады, как и раньше, тоже стал спектакль, на этот раз — "Белая гвардия, путь твой высок..." —  по мотивам романа М.А. Булгакова "Белая гвардия". А в целом, словесники, "часов не наблюдая", создали настоящий двухнедельный праздник. В рамках декады были проведены  музейная выставка-экскурсия «Памяти павших и чести живых», посвящённая 75-летию снятия блокады Ленинграда и выставка, посвящённая 250-летию со дня рождения И.А. Крылова. Даны открытые уроки: «"Донские рассказы" М.А. Шолохова. Братоубийственная война как трагедия», «А.М. Горький. Пьеса "На дне". Спор о Человеке», «Тема Родины в творчестве А.А. Ахматовой»,   «Поэзия А.А. Фета», «Молитва как жанр в лирике М.Ю. Лермонтова». Состоялись театрализованные  экскурсии: «Дорога чести. Герои войны 1812 года» и «Памятник литературы Древней Руси "Слово о полку Игореве"»,  круглый стол по рассказу Н.С. Лескова "Кадетский монастырь". Прошли  классные часы «Взломанный код. На каком языке мы разговариваем?», конкурс чтецов «О доблестях, о подвигах, о славе...», защита проекта «Тема Кавказской войны в произведениях русской литературы, а также викторины и конкурсы газет и рисунков. Все мероприятия вызвали неподдельный интерес студентов и педагогов, расширяли кругозор, пробуждали чувства добрые... Вглядываясь в лица современных подростков, своих учеников, наблюдая за ними на мероприятиях декады, я  утвердилась во мнении: дети у нас замечательные.   Были абсолютно правы мастера слова в том, что воспринимали «детство не как служебно-подготовительную фазу возрастного развития, но как драгоценный мир в себе, глубина и прелесть которого притягивает взрослых людей» [8]. Ещё живу счастливыми учительскими мгновениями. Вспоминая лучшие моменты декады, выхожу из кабинета литературы, библиотеки или актового зала с  чувством радости за коллег-словесников, за наших  студентов, за Сургутский политехнический...  Держу в руках Книгу как штурмовой победный штандарт —   единственный, которым можно завоевать сердца наших детей. Слова же великих, процитированные в этих заметках, я воспринимаю и как свои ориентиры, и как личное поручение от них. И, насколько могу, исполняю.

Литература

1. Толстой Л.Н. Собрание сочинений: в 22 т. Т. 15. Статьи об искусстве и литературе. —  М.: Художественная литература, 1983. —  С. 32.

2. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: в 30 т. Т. 22. Дневник писателя. 1876 г. (январь-апрель). —  Л.: Наука, 1981. —  С. 68-69. 

3. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. Письма. Т. 3. —  М.: Наука, 1976. —  С.121.

4. Дворяшина Н.А. Феномен детства в творчестве русских символистов (Ф. Сологуб, З. Гиппиус, К. Бальмонт): монография. — Сургут: РИО СурГПУ, 2009. —  С.122

5. Н.С. Лесков Кадетский монастырь : повесть и рассказы : [для старшего школьного возраста] — Москва : Детская лит., 2009. — 268 с. — С. 2.

6. Н.С. Лесков Кадетский монастырь : повесть и рассказы : [для старшего школьного возраста] — Москва : Детская лит., 2009. — 268 с. — С. 12.

7. Свеча Богу. Московский старец-протоиерей Василий Серебренников (1907-1996). М., 1999. — С. 137.

8. Эпштейн М., Юкина Е. Образы детства // Новый мир, 1979. № 12. — С. 242.