Чтобы когда-нибудь воскреснуть… (О встречах с людьми и книгами).  25.06.2021 15:57

       В жизни человека есть много разных встреч и состояний. И я даже не знаю, что ценю больше: живое человеческое общение или время, проведенное с хорошей книгой. Когда-то давно я заметила, что между человеком и книгой много общего. Вот человек — глянцевый журнал, вот — записная книжка. А вот — новостная лента в социальных сетях. Встретишь — пролистаешь, пробежишь глазами, испытав новые мимолётные чувства, и закроешь. Но есть встречи с людьми особенными: однажды «откроешь» такого человека и «читаешь», «вздрагивая и задыхаясь от восторга».

    Каждый такой человек, как хорошая, умная книга, через какое-то время «заговаривает всеми вершинами сразу, докатившись» до твоего сознания, заставляет тебя по-новому взглянуть на вещи, задуматься над своей жизнью и планами. Мне повезло: на моей жизненной дороге было много таких встреч. Перебираю в памяти…

    Алексей Семёнович Мохов, первый учитель по русскому языку, фронтовик, любимый... Я несла ему всё, что сочиняла в школе с отвагой маленького графомана: стишок про сороку, эссе о маме, интервью с ветераном, рассказ о любимом герое. А он нахваливал да нахваливал мои сочинения. До сих пор гадаю: то ли щадил меня, то ли на крыло ставил… Он заставил меня поверить в себя, впервые задуматься о своей будущей профессии. Буланов Александр Матвеевич с его неизбывной обращённостью к вечным вопросам бытия на каждой лекции по русской литературе в пору моего студенчества. Он разрешал сомневаться, не понимать и задавать вопросы без однозначного ответа. Бесконечно благодарна ему за то, что он научил меня вглядываться и проникать в глубину литературного текста. Татьяна Николаевна Грин-Кондрашина, книголюб, журналист, романтик, желающий сделать мир лучше.  Она научила меня наслаждаться книгами: остановить время, тихонечко присесть и прочитать то, что достойно неторопливого чтения. Для понимания, для восхищения и потрясения. Евгения Ивановна Нестёркина, педагог-наставник, которому судьба даровала невероятно трудную и великую миссию: быть в обществе нравственным камертоном. Именно она открыла мне главную идею русской классической литературы — идею бессмертия души: "Душа в заветной лире мой прах переживёт и тленья убежит...".  Нина Алексеевна Дворяшина, с её нескудеющей добротой, неподдельной сердечностью и тактом, увлечённостью педагогической и творческой деятельностью со студентами. Общение с ней дало мне возможность расширить профессиональный кругозор, ответственно и творчески относиться к любому делу. Николай Васильевич Ганущак, человек, обладающий редким по нынешним неотзывчивым временам даром — притягивать к себе окружающих, обострённо воспринимать проблемы и беды других людей, искренне болеть душой за всё, что происходит вокруг; научивший внимательно и радушно относиться к каждому человеку, встретившемуся на твоём пути. Юрий Александрович Дворяшин, с его высочайшей внутренней культурой, относительной закрытостью и внешней сдержанностью характера, позволяющими ему сохранять энергетику для научного творчества и твёрдого стоянья на своем рубеже. Пример его целеустремлённости, работоспособности и организованности, своего рода «схимничества» дисциплинирует меня в жизни и сейчас.

    Я часто думаю: что бы я была без этих людей, без их удивительной жизнестойкости, силы характера, ума, веры? Совершенно точно знаю: мир держится на таких людях, всё лучшее в мире от них. И во мне тоже: помогали и любили, наставляли и развивали, утешали и окрыляли, восхищали и радовали, воодушевляли и направляли… 

    С книгами у нас всё происходит так же, как и с людьми. Хотя мы со многими знакомимся, но лишь некоторых избираем себе в наставники, в сердечные спутники жизни. И что бы я была без книг, выпестовавших меня, давших радость познания себя и мира, незабываемое ощущение тепла и душевного родства с любимыми персонажами, настолько полнокровными и живыми, что хотелось с ними подружиться по-настоящему.  Разумеется, в юности выбираешь себе героев юных, как и ты сам, в молодости – повзрослевших персонажей книг, а в зрелости — много переживших и осмысливших прожитое.

Перебираю в памяти…

    Маленький принц из одноимённой повести Сент-Экзюпери, научивший слушать своё сердце и следовать за мечтой, не боясь новых странствий, неожиданных крушений и чудесных перелетов меж звезд и планет. Ассоль — героиня повести А.С. Грина «Алые паруса», вдохнувшая в меня надежду на чудо, убедившая в том, что мечта обязательно сбудется, стоит только в неё поверить. Капитан Грей, воплотивший в реальность мечту юной Ассоль, заставивший меня однажды замереть и изумиться мысли: «Чудеса нужно делать своими руками». Марья Болконская — героиня романа Л.Н. Толстого «Война и мир». Её замечательный образ помог мне прозреть и разглядеть счастье в любви к ближнему и самопожертвовании. Феврония — героиня древнерусской «Повести о Петре и Февронии Муромских», ставшая для меня образцом женской мудрости. Саня Григорьев — главный персонаж романа В. Каверина «Два капитана», подсказавший мне формулу, содержащую, если вдуматься, в четырех словах задачу,  цель и смысл всей жизни: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!». Михаил Степанович Перский, лесковский праведник из рассказа «Кадетский монастырь», убедивший в том, что единственной воспитательной силой является сила личного примера.  Мудрый учитель Астамыр из рассказа Ф. Искандера «Звёзды и люди», оставивший мне свой мудрый наказ: «Оставьте звёзды… Займитесь собой…».

Каждый из этих героев заставил задуматься о многом, был для меня своеобразным маяком на дороге жизни, другом и наставником.

    Да, человеческую жизнь можно сравнить с длинной дорогой. И когда ты юн или молод, она кажется бесконечной, и ты веришь, что приключения и подвиги тебя поджидают за каждым новым поворотом. Ты бодро шагаешь по ней «без помощи карт и секстанта, с полустертой запиской в руке» с своими лучшими друзьями: то с путешественниками и первопроходцами из книг Жюля Верна,  то с жизнерадостным и практичным Швейком, бессмертным персонажем Ярослава Гашека… И если повстречаешь за углом благородного Дон Кихота, то ты уже никогда не примешь его за нелепого старика на тощей кляче… А за  обыденностью и неприглядностью лягушки, встретившейся на твоем пути,  ты обнаружишь величайший подвиг самоотверженности, мастерства и  женской мудрости.

    Время бежит, человек взрослеет, и книжными героями, которых он выбирает себе в попутчики, становятся люди, прожившие уже много лет, большая часть их жизни уже позади.

Таков герой, которого я совсем недавно встретила на страницах романа-хроники С.Н. Дурылина «Колокола». В романе — неспешная жизнь губернского города Темьяна, «Русь изначальная». Читая страницы романа, погружаешься в размеренную, порой совсем тёмную жизнь русской провинции, в её быт, освещённый и освящаемый церковной службой, молитвой, колокольным звоном.  Повествование течет свободно, как сама жизнь, и входит интуитивно в плоть и кровь читателя. Бесспорно, главные герои темьянской истории — колокола. У каждого из них свое имя и своя судьба. И звон у каждого свой. Он таков, что превращает и прохвоста в человека. И звонари у таких колоколов – люди особенные, каждый со своей историей появления на соборной колокольне.  И работа у них тоже особенная: побуждать человека вырваться из круговерти земных забот, чтобы обратиться к вечному, предупреждать о пожарах и спасать во время зимних метелей и вьюг. Звонари отрицали все соблазны мира: они не были отягощёны властью, деньгами, ответственностью, и за свою работу они получали мизерную плату, на которую едва ли можно прожить. Поэтому во все времена они чем-то напоминали юродивых и странников, которые тоже отринули все соблазны мира и жили лишь ради служения Господу. Таковыми были звонари на темьянской колокольне, о которых рассказывается в микроновеллах второй части романа под названием «Звонари». В одной из таких микроновелл мы встречаем полюбившегося мне героя.

    Купец первой гильдии Иван Филимонович Холстомеров — личность незаурядная. Этого крупного высокого старика с «преподобно-Онуфриевой седой бородой до чрева» мы встречаем на темьянской соборной колокольне в Христов день. Сначала мы слышим густой, полнозвучный звон, спокойный и уверенный, как и сам пасхальный добровольный звонарь. Мы узнаём, что герой почтительного возраста, человек степенный, ему около семидесяти лет. Для дурылинского персонажа его возраст — это вершина жизни, точка максимального накопления опыта, знаний, мудрости. На склоне лет он не утратил смысл своего существования. Он необходим людям: к нему приходят получить наставление его родственники, дети и внуки, к нему идут купцы из Гостиного ряда просить совета по семейному или торговому делу. Иван Филимонович богат. Есть у него и лабазы, и лавки, и дома, и «товару на многие тысячи», есть и в бумагах капитал значительный. Умел купец торговать, умел дело делать, умел капитал наживать. Но был и сердоболен, нищим подавал: «гривенника, полтинника, рубля не жалел», долги прощал.

    Мой любимый герой — человек основательный, семейный, сына вырастил, к делу поставил. Утвердил и укрепил на земле холстомеровский крепкий корень. К Красной горке две свадьбы готовились.  Внучку замуж выдавал, внука женил: «два молодых корня холстомеровских также сплетались с чужими добротными и крепкими корнями». Жить бы да жить в собственном доме, свободном от постоя, среди любящих детей и внуков на Медвежьей улице, ни в чём не испытывая недостатка: ни в сыновнем уважении, ни в любви и нежности внуков, ни в богатстве. И вдруг был Иван Филимоныч — купец первостатейный, а стал — звонарь. Что же привело его на соборную колокольню? Сам персонаж объясняет своё решение сыну Пимену Иванычу, пришедшему за отцом, чтобы возвратить его в родной дом, просто: «Звонить тут некому. Слышал: звонарь-то расшибся? Завтра отпевают. Вот я на его место и пошел». И когда поймал недоумённый взгляд сына, пояснил: «С чем пойду в трёхаршинную усадьбу? Ничего, сын, для неё не нажил. Банкрут. Не хватит, пожалуй, и по копеечке за рубль там отдать».

    Не сразу, не торопясь открывает писатель нам удивительную духовную силу и притягательность своего героя: в колоритных и правдивых диалогах с другими купцами, священниками и жителями города, с домашними своими, в описании картин неустанных семейных забот о сыне и внуках, в неторопливом повествовании о торжественном и трогательном прощании звонаря с домашними перед уходом в звонари и в смертный час. В каждой мельчайшей жизненной подробности персонажа, в повседневной обыденности проступает характер, значительный, крупный, и мы обнаруживаем красоту души человека во всём – в порыве чувства, жеста, в поступке. Верный своему слову герой в назначенный час переселяется из обширной своей усадьбы в маленькую каморку на соборной колокольне и даёт обет: не спускаться вниз уже до самого своего смертного дня, чтобы пересадить свой собственный корень и утвердиться в земле вышней, в которой всем предстоит когда-нибудь укрепиться. С тех пор как отрезал себя от жизни Иван Филимонович. Постепенно, эпизод за эпизодом, нам открывается своеобразие личности добровольного звонаря, его внутренняя обращённость к вечным вопросам бытия, любовь к ближнему, крепость духа, изначальная незаёмная связь с народной нравственностью, народной почвой.

    Вот мы видим, как с высоты соборной колокольни глядит он на первенца своего сына, которого несут в купель, как крестит прадед из-под колоколов начинающийся путь правнука Ивана. На все уговоры домашних внучат посмотреть и благословить, Холстомеров отвечает: «Бог благословит. Отсюда вы мне виднее». Мы читаем, как провожает звонарь, так и не спустившись вниз, в последний путь печальным перезвоном сестру, с ним выросшую, которую будут отпевать на последней в ее жизни обедне. На укор сына, что ушёл отец и не видят его совсем, Иван Филимонович замечает: «Какой уход. Видно меня всем». Но всё же в один погожий майский день он сошёл с колокольни, сошёл ни для радости своей, ни для горя - не ради себя нарушил обет, данный Богу, а чтобы спасти ближнего своего от страшного греха – двойного смертоубийства. Молодой медник Николка Мукосеев, высокий и черноглазый, живший напротив собора, бежал с ножом в буйноцветший вишнями сад к купцу Амосову, чтобы убить его и жену свою Грушеньку, заглянувшую к нему в беседку для любовных утех. Кто знает, может, и сам Никола Мирликийский, к чьей вечерне собирался звонить Иван Филимонович, толкнул его с колокольни, да только слабый телесно звонарь собрал силу и удержал очумелого земного Николу от смертного греха. Убить его хотел медник, горевший от злой лихорадки, но старый звонарь, смерти не боясь, не дал совершить грех, затащил упирающегося медника на колокольню. Ходил, как нянька, за горячечным в бреду Николкой, читал ему Четьи-Минеи, лечил душу колокольным звоном. С тех пор остался Никола Мукосеев на колокольне звонарём.

    Читая страницы о спасении Николки Иваном Филимоновичем, жалеешь, что в наш век информационных и прочих высоких технологий не хватает этой глубины, бесхитростности, самоотверженного служения ближнему не ради денег и славы, но ради Бога и славы Его. Умер бывший купец в своём родном дворе, окружённый сыновьями и внуками. Расставаясь с любимым героем, ставшим родным и близким, плачешь о нём вместе с его сыном Пименом Ивановичем, оставшимся без родной укрепы, скорбишь вместе с его осиротевшими родными и близкими. Возвращаясь к страницам, ставшим любимыми, ищу в них ответ на свои вопросы.  Почему меня как читателя взволновала, растревожила судьба Ивана Филимоновича? Почему он стал близок мне? Отчего отзывается душа на его «степенный», «спокойный» звон, призывающий настойчиво и неотступно в собор? Вспомнилось цветаевское:

Над синевою подмосковных рощ.

Накрапывает колокольный дождь.

Бредут слепцы калужскою дорогой, —

Калужской — песенной — прекрасной, и она

Смывает и смывает имена

Смиренных странников, во тьме поющих Бога.

И думаю: когда-нибудь и я,

Устав от вас, враги, от вас, друзья,

И от уступчивости речи русской, —

Одену крест серебряный на грудь,

Перекрещусь, и тихо тронусь в путь

По старой по дороге по калужской.

    Стихотворение Цветаевой повествует о смиренных странниках, бредущих по калужской дороге. Поэтесса вкладывает в странничество глубокий смысл. Лирическую героиню стихотворения так же, как и лучших героев романа-завещания С.Н. Дурылина, влечёт путь отречения от себя, возможность служения ближнему и Богу. Героиня мечтает, что однажды и она, устав от мирских забот, пойдёт «по старой по дороге по калужской», которую Иван Филимонович Холстомеров уже прошёл. Не об этом ли и мои думы и мечты?  Снова и снова пытаюсь понять скрытый автором подтекст заключительных страниц главы книги, повествующих читателю о смерти героя. Почему приказчик уверен был в том, что его хозяина встретил Никола угодник? Почему на руках земного Николы так сладко «засыпает» герой? И как мы встретим свою кончину?

    Дочитав последние строки главы о темьянском звонаре, убеждаюсь ещё раз в том, что к концу повествования мы наблюдаем то жизненное состояние персонажа, завершением которого является уже не смерть, но «кончина живота нашего, безболезна, непостыдна, мирна». И отчего-то думается мне, что в разгадке строк о двух Николах заключена не только тайна  успения героя романа, но секрет и моего долгоденствия, безболезной кончины и нерушимое обещание вечной жизни… Которая обязательно будет, если что?..

    Оставив, по словам Ю. Лощица, «труд золотой, добровольный, настоянный на тишине» и возвращаясь в повседневную обыденность нашего динамичного и суматошного века, я благодарю С.Н. Дурылина за то, что он дал мне возможность познакомиться с персонажем его книги и ещё раз серьёзно задуматься о том, что вечно: что стояло до нас и будет после нас.

  Моё повествование о герое, с которым я хочу подружиться, было бы неполным, если бы я не сказала об одном, в чём утвердилась, прочитав роман замечательного писателя. Я думаю, что и люди, и герои произведений, о которых я рассказала, — это живые персонажи нашей жизни, нашей истории. Ещё раз перебираю в памяти:

    Феврония Муромская и Нина Алексеевна Дворяшина, капитан Грей и Николай Васильевич Ганущак, Марья Болконская и Евгения Ивановна Нестёркина, Михаил Степанович Перский и Алексей Семёнович Мохов, Саня Григорьев и Александр Матвеевич Буланов, Ассоль и Татьяна Николаевна Грин-Кондрашина, мудрый Астамыр и Юрий Александрович Дворяшин, Иван Филимонович Холстомеров и … Не дописывая строку, радуюсь в надежде: у меня в жизни будет ещё много встреч с особенными людьми и персонажами новых книг, с которыми мне снова захочется подружиться.

Они, как колокола над Темьяном, как звонари на соборной колокольне. У каждого своё имя, своя биография, и «глас звенения» у каждого свой. К сожалению, и в наше время, как в романе «Колокола», находятся те, кто пытается урезонить их звон.

    В конце повествования колокола, как град Китеж, уходят под воду, чтобы когда-нибудь воскреснуть. Воскреснут ли? Задумаются ли наши дети и внуки в тишине над страницами книги «под теплою лампой настольной», станет ли она их другом и наставником? Будут ли им дороги герои произведений, которые были нашими друзьями?  Станет ли дорого им то, что тревожило, заставляло отзываться и учащённо биться наши сердца? Не поглотит ли их «жизни мышья беготня»? Обретут ли они полноту человеческих отношений и богообщения? Затоскует ли их душа от колокольного звона? Пробудится ли? Будет ли нежно и накрепко укрыт и перепелёнут их мир от века струящимся колокольным звоном?