Будут платить - будем учить, или похороны с коучами.  16.02.2021 18:05

Каждое лето я приезжаю в небольшой провинциальный город, что стоит на берегу реки Дон.  Там я живу   всё лето в своей квартире благодаря большому северному отпуску и квартирантам, которые в начале лета уходят к своим родителям и возвращаются назад, когда я уезжаю на Север. Намечаю встречи с одноклассниками, несколько паломнических поездок, путешествие с внуками на море, походы в Задонье, на Дон и по Дону.

Первым делом, приехав в родной городок, бегу к маме, затем в свой родной церковный приход, потом к одноклассникам, друзьям-товарищам. Затем в школу, где я преподавала несколько лет и где остались учителя, с которыми все годы я была дружна, встречалась каждое лето, делилась методическими разработками, творческими находками, мыслями. И всегда отдыхала душой, везде находила друзей, близких, и, главное, единоверцев и единомышленников. 

Так и в этом году: мама, приход, друзья, школа. Всё по порядку. На дворе ещё июнь, все учителя в школе. Детей уже нет. Ремонт кабинетов своими силами, полив цветов и бумаги… бумаги… бумаги…  Бегу в кабинет литературы, встречаю своих бывших коллег.

Радость встречи…  Начинается разговор. Преподаватели спрашивают, что новенького и интересного произошло у меня за учебный год. А год-то непростой: год русской классической литературы, год семидесятилетия Великой Победы! С удовольствием делюсь воспоминаниями о мероприятиях, которые мы подготовили со студентами. Рассказываю о Литературном бале, который организовали и провели в колледже и в городе. Впереди рассказы о наших уникальных проектах:  «Три ратных поля России», «Пересветы XXI века», которые начались в стенах колледжа и давно вышли уже на просторы России, о том, как мы провели городской вечер «Остаюсь военным писателем…»,  посвящённый юбилею К. Симонова,   мастер-класс по «Гранатовому браслету» А.И. Куприна; об открытых уроках-находках по роману И.С. Тургенева «Отцы и дети», об успехах студентов…  Радуюсь: есть чем поделиться с коллегами… И, конечно, жду от них рассказа о том, что они подготовили со своими учениками в столь знаменательный учебный год. Как обычно,  спешу предложить интересные разработки сценариев, которые я привезла с собой. Конечно, это сценарий спектакля «Семейные ценности в романе Л.Н. Толстого «Война и мир», который мы, словесники колледжа, подготовили со  своими студентами в рамках проекта «Диалоги о семейных ценностях» в Сургуте.

Вот тут и состоялся  разговор, который, без преувеличения,  потряс меня до глубины души.   Разговор, о котором постоянно вспоминаю,  над которым размышляю и  как учитель, и как гражданин, и как бабушка внучки, которая изучает в гимназии литературу, и внука, у которого встреча с русской классической литературой на уроках в школе ещё впереди.

– Я привезла интересный сценарий о семейных ценностях. Распечатаю и принесу, – говорю я своим коллегам, – можно будет провести это как внеклассное мероприятие со старшеклассниками.

– Ой, какие нам семейные ценности, где ты видела у нас семьи?– говорит преподаватель литературы N.

– Да, какие уж у нас семьи, – вторит ей учитель словесности NN, – они у нас откуда? Их уже и в помине нет.

– Ну, коллеги, у вас лично нет, – отвечаю я, –  а у детей-то, у ваших учеников,  будут. Дайте им шанс создать хорошую семью.

– Да, о чём ты, какая  им «Война и мир», они и читать-то ничего не читают сейчас, – машет рукой N.

– Будут читать. Вот сделаете с ними спектакль, они  заинтересуются романом  и прочтут классика.

– Да нужен он им! Весь урок говоришь-говоришь, но что они запомнили! Ты же знаешь, сколько часов отводится сейчас на того же Толстого, – напоминает NN.

– А зачем Вам говорить весь урок? Пусть они говорят, размышляют, делятся… Есть множество современных  методик, чтобы  заинтересовать детей своим предметом, увлечь их, привить интерес к чтению.

– За такие деньги? Мы тут не знаем, как выжить! – возмущается NN.

– А ты уверена, что это им нужно? – подхватила  N. –  Моя бабушка прожила всю жизнь без Татьяны Лариной и хуже от этого не стала, проживут и наши ученики без Пушкина и Достоевского, – с уверенностью добавила она.

       Разговор (который я привожу, что называется  «слово в слово») захлебнулся. Я не нашла сразу слов. Потом, собравшись с силами, ответила:

–  Если бы это сказал не преподаватель литературы, я бы промолчала, но Вы же учителя словесности, той самой русской классической литературы, которая вся, по словам классика, развёрнутое Евангелие. Как же Вы можете такое говорить, коллеги?

И тогда N. развернувшись ко мне в пол-оборота, демонстративно положив ногу на ногу, покачивая из стороны в сторону головой, медленно, растягивая слова, изрекла:

– Ну и что?

Я вздрогнула и на какой-то миг онемела. Она так напомнила мне абитуриентов-девятиклассников, только что пришедших к нам  в колледж из школы и по привычке видевших в любом учителе своего злейшего врага.

– Ну и что? – со вкусом повторил ещё раз учитель литературы, наслаждаясь моей оторопью.

– Вы мне напомнили моих студентов-первокурсников, – со вздохом отвечала я ей.

– А мы кого учим?! – не замедлил удивлённый вопрос-ответ.

– Но не можем же мы опускаться до уровня некоторых наших учеников. Это они должны вырастать до нас,  – с укором сказала я.

– Нечего нас тут учить, – прозвучал ответ, – мы здесь выживаем.

Это «выживаем» я услышала уже потом от своих нескольких знакомых, которые рассказывали мне, что N., чтобы «выжить», занимается со своими учениками репетиторством и хорошо подтягивает ребят по литературе. У неё достаточно много учеников для «выживания», они получают на дому у преподавателя прекрасные дорогостоящие услуги. Родители и дети довольны.

И что я так разволновалась! Педагога N. хвалят, она даёт отличные знания своим платным ученикам, значит, она хороший педагог, значит, эти  дети будут знать литературу. Но  ведь от этого и боль, что это «выживаем» сказал сильный предметник с большим опытом! А что же тогда другие? Молодые учителя? И встаёт вопрос: а как же быть с остальными учениками, родители которых тоже «выживают» и у которых нет денег, чтобы нанять репетитора и заплатить за обучение? И почему надо нанимать репетитора школьникам, которые должны получать качественные знания уже в учебном заведении на обычном уроке литературы, у педагогов, которые имеют  высшую и первую  квалификационные категории?  Ведь они даются учителям, в первую очередь, за высокое качество знаний, которые те передают своим питомцам.

Ответ очевиден:  детям таких родителей, а их у нас в стране большинство, придётся прожить без твёрдых знаний о настоящих семейных ценностях.  У них никогда не сожмётся сердце от рассказа о судьбе  мудрой и кроткой Сонечки Мармеладовой. Они никогда не узнают, что такое самоотверженная любовь к ближнему…

Они никогда не задумаются над горькой жизнью шукшинского героя Егора Прокудина,  и над страшным приговором «живи и помни», который вынесет сама жизнь  дезертиру и предателю родины Андрею Гуськову из повести В.Г. Распутина…

Они никогда не заплачут над страницами повести «Прощание с Матёрой», где старуха Дарья, понимая неизбежность расставания со своей малой родиной, покидая родную избу, моет и обряжает ее, как покойника перед погребением… 

А ведь если бы в своё время донесли учителя-словесники эти мысли В.Г. Распутина до своих учеников, кто знает, может быть,  и не было бы за Доном сейчас столько брошенных земель, столько разорённых хуторов, о которых с такой болью в душе пишет писатель Б. Екимов. Прошлым летом  довелось и мне побывать в таких хуторах, где нет уже почти ни души, и где родились горькие строки двух стихотворений под общим названием «На заброшенных  хуторах». На одном из таких хуторов не было уже никого:

Ни хожалой тропинки,
Ни жнивья, ни скирды,
Ни мелькнувшей косынки.
И безмолвны сады.                        

Редких мальв  хороводы
Да замшелый  плетень.
Здесь бурьян верховодит,
Заглушая сирень.         

У заросшей полянки,
Где глухой буерак,
Старых хаток останки
Сползают в овраг.

Вдалеке гурт овечек.
Старый сруб с журавцом.
Да пастух чужеречий
Со своим жеребцом.

Нет работы крестьянской,
Не шумит детвора.
Ни души христианской,
Ни кола, ни двора…      

На втором – один-единственный житель, который, заслышав шум мотора нашей машины, выбрался откуда-то из зарослей борщевика перед нами, и мы вздрогнули, увидев его перед собой…                

Он откуда взялся этот дед?
Да ещё в черкеске с орденами?
Здесь людей уже пропал и след,
Лишь домишки  с ветхими базами
Рушатся, свой доживая век,
Словно погребальные курганы.
Он откуда этот человек?
И зачем стоит он перед нами?
Что остывший взор его таит?
И его черкеска с газырями…
А за ним  с немыми пустырями
Хутор обезлюдевший стоит.

Думается мне, что взор этого одного-единственного жителя умирающего донского  хутора, немой его укор, обращён и к нам, учителям России…

«Проживут без Пушкина и Достоевского…». Звучит, как приговор… И это значит, никогда не откроется как отрезвление и предупреждение нашему веку на уроке мысль Ф.М. Достоевского: «Если Бога нет, то всё позволено». Это значит, никогда не увлекут ребят пушкинские образы Татьяны Лариной и Петра Гринёва, для которых  верность и долг были самым главным  в жизни.

Как же нам  не удивляться тому, что у многих наших детей нет нравственных ценностей? Как не горевать о том, что распадаются семьи молодожёнов, что молодое поколение забыло о том, что такое патриотизм и уважение к старшим? Как не сожалеть о том,  что многие юноши не хотят служить в армии, что  появляется молодёжь, которая не хочет жить в родной стране?

Мы часто жалуемся,  что сегодня, по словам одного из поэтов,  «слово честь забыто и что в чести наветы за глаза», что из нашей жизни исчезают такие понятия как доброта, милосердие, верность, совестливость…  Откуда же им взяться, если на  уроках литературы мы перестали питать душу ученика, наполнять её нравственным содержанием?

Почему мы забываем о том, что сегодняшние школьники – это наш завтрашний народ? Почему мы забываем об этом? Нет, не в деньгах, которых нам, земным,  всегда мало, решение проблемы: будут много платить – будем качественно учить… А в нашей совести, в нашей любви к детям, в нашей ответственности за судьбы молодёжи, в нашем знании предмета и желании заинтересовать им учеников – вот чем   всегда отличался настоящий русский Учитель!

И мне вспомнился мой наставник, учитель литературы нашего колледжа, Нестёркина Евгения Ивановна, которая обладала редчайшим даром: смотреть на мир удивительно чистыми глазами. Она  умудрялась жить на свете так, будто бы и нет нигде на свете никакого зла:  над бытовым, житейским, материальным слоем нашего непростого бытия. Это про неё писатель М.Ю. Бакулин сказал: «Простая русская святая…». Она была именно из той старой гвардии учителей, которые понимали, что предмет, который она преподавала, на самом деле является душеведением. Она и была, по словам её студентов-выпускников, коллег и всех, кто соприкасался с ней, прекрасным учителем-душеведом.

Её высочайшие знание предмета и культура речи, интеллигентность, внутренняя сила, умение убеждать, заражать положительной энергией потрясали. И всё это негромко, несуетно. В наше, опять смутное для России время, на своих уроках литературы она несла детям Слово Божье, проповедовала высокие нравственные ценности: любовь к родине, к ближним, к своей истории, к земле, которую надо любить и защищать, к традициям, переданным нам нашими предками…

Конечно, она была не просто преподавателем, она была жизненным наставником. Вот Евгения Ивановна  с детьми идёт по Куликову полю, и они с замиранием сердца слушают рассказ о Сергии Радонежском. Вот читают стихи поэта Н.Б. Рачкова на Бородинском поле. Вот бережно собирают горсть земли в узелок на политом кровью их прадедов поле Прохоровском. А вот в вагоне поезда спорят со своим сверстником, уехавшим  в Америку и написавшем в своём  письме с презрением о «второсортной России», и  говорят ему о том, что они живут в великой стране и готовы защищать её и беречь для будущих поколений.

Да разве можно перечислить все нравственные уроки Евгении Ивановны, этого учителя-подвижника! Она ушла неожиданно быстро, в сентябре этого года, вернувшись из очередной поездки с детьми на три ратных поля России.

В своём последнем весеннем интервью она скажет про себя строчками поэта:

Ни кола, ни двора, –
Кто-то скажет в укор, –
Ничего не нажил, не скопил,
Только верой и правдой служил.
Но богаче меня нет на свете…

Я уверена, что дети, которых учил такой учитель литературы, никогда уже не оставят своих хуторов, не отдадут ни пяди своей земли…

Может быть, и была бы у меня уверенность, что таких учителей, как мой наставник много, и надо верить, что будет ещё больше, но не оставляют мне такой уверенности последние курсы повышения квалификации учителей, на которых я побывала в этом году. 

«У нас с вами сегодня особая миссия…», – когда я слышу эти слова от очередного заезжего лектора, я вздрагиваю и понимаю, что меня опять приглашают что-то развалить в нашем отечественном образовании. Этими самыми словами об особой нашей миссии начался курс  лекций по реализации ФГОС СОО, который мне предстояло  прослушать в ближайшие три дня. «А вы знаете, общеобразовалы,  – (так  к нам обращался лектор,   и мне сразу вспомнилось: кидалы, менялы, каталы – дожили!), вы знаете, что у нас в государстве совсем скоро больше не будет учителей? А будут коучи, тьюторы, консультанты, ассистенты, специалисты по поточным лекциям, тренеры по предметным компетенциям!» –  радостно вещала она. Одна из пожилых учителей спросила её испуганно: «А кто ж такой  коуч? Не то клоун, не то кучер?» 

И я вспомнила одну статью, которую прочитала несколько лет назад, о том, как в  Америке стали очень модны похороны с клоунами.  Например, умерла у кого-то мать, или брат, или отец, или друг. И они заказывают себе на похороны клоунов. Те  прыгают, кувыркаются, смешат похоронную процессию, падают  в могилу и выпрыгивают из неё. Таким образом, у родственников нет стресса. А у нас, выходит,  похороны русского образования с коучами. А вот ещё словечки из её выступления перед нами, учителями колледжа: "отменятина, отъеготина, бюджет не виноватен, образовалы". И вспомнился мне чеховский Иван Петрович Туркин с его словечками: Недурственно, покорчило вас благодарю... Помните  его? Это который  "сам играл старых генералов и при этом кашлял очень смешно. И всегда у него было такое выражение, что нельзя было понять, шутит он или говорит серьёзно". Только тут-то уже не до шуток. Плакать от содержания её речей хочется. А лектор, призывая  нас разрушить последнее, ещё при этом и шутит. Заканчивая курс лекций, она обратилась к нам: "Какие будут вопросы?" И я её спросила: "Кто же всё это придумал?" И она ответила: "Было широкое всенародное обсуждение". И тогда я подумала: "Ну, значит, мы не народ".

Размышляя над тревожными приметами нашего времени, я думаю, что нам всем сейчас, действительно, всенародно: учителям, родителям, чиновникам, общественности, – стоит задуматься над происходящим.

Пока ещё не поздно… Пока не поздно... Тогда не только в образовании, но и в стране у нас всё  изменится к лучшему.